Бреды

Бреды

Бред о зелёной кобыле Стоит зелёная кобыла на фиолетовой траве, Вы скажете: не так всё было - и это правда, даже две. Вот правда первая - не так всё. Вторая правда - было всё. Так вот - оранжевая такса, испив банановый лосьон, И маму и отца забыла, и видит, словно белый свет, - Стоит зелёная кобыла на фиолетовой траве. А впрочем, нет, - багровый ёжик, уткнувшись носом в Тадж Махал, Сказал, "пардон, зайду попозже", и таксе лапкой помахал. А такса улыбнулась мило – туман лосьонный в голове. Кричит: "Как зелена кобыла на фиолетовой траве!" Так нет же - разноцветный гризли, Изрекши: «Счастья в жизни нет!»,- Поскольку мыши хвост отгрызли, к ежу вломился в кабинет. Разлили таксу по стаканам. Кобыла вовсе не у дел. Но я, пожалуй, перестану – неведом глупостям предел. Зодиакальный бред Трамвай, по рельсам грохоча, Мечтает о бокале квасу. Да-да, погода горяча. Спешу к назначенному часу На месте встречи, под часы. На тех часах давно уж полночь Да-да, в созвездии Весы Меня друзья зовут на помощь. Трамвай летит сквозь Зодиак, Рога минуя Козерога, Да-да, мелькает мимо Рак, Сквозь ночь и мрак моя дорога. Грозит мне ядом Скорпион, Стрелец сулит пронзить стрелою, Да-да, мне Дева шлет поклон, А Водолей – кувшин с водою. Кружится звездный хоровод. Трамвай звонит: -- Эй, разойдись-ка! Да-да, летим в звездоворот Трамвай и я – два ярких диска. И тонем в звездной глубине, Горя, как две звезды сверхновых. Да-да, а истина -- в вине, А ложь -- в словах, а жизнь – в основах. Бред об Андрюше Андрюша, божий одуванчик, Прилег с газеткой на диванчик И смутно думает: -- Ага, С чего болит моя нога? А, может не нога болит, А гастроэнцелофалит? А, может свинка или грипп? – И он издал предсмертный хрип И умер, только не совсем, А часиков на шесть, на семь. Проснувшись, он пошел в кино, Но опоздал давным-давно -- Давно закончился сеанс. Он упустил последний шанс Осуществить свою мечту. Он шел по длинному мосту, На воду мутную глядел И думал: -- Вот он, мой удел! И он ступил на парапет И прыгнул. Много тысяч лет Летел к поверхности воды. Достиг – напрасные труды – Он больно стукнулся о дно: Река уж высохла давно. Опять промашка, Боже мой! Уныло он побрел домой. Пришел. Открыл холодный кран. Попил. Улегся на диван И смутно думает: -- Ага, С чего болит моя нога?.. Суеверный бред Разболелося колено -- Это, братцы, не к добру : Видно, что-то я надену Наизнанку поутру, Я споткнусь на леву ногу, Соль на землю упадет И, наверно, мне дорогу Кот чернявый перейдет, Мне накаркает ворона, А кукушка промолчит, Треснет зеркало со звоном, Скиснет хлебушек в печи, Я оставлю что-то дома И вернусь, забыв про страх, Надо мной удары грома Грянут в ясных небесах, Мне приснится Стенька Разин, Не к добру меня маня, И в итоге кто-то сглазит Злополучного меня, Все случится в понедельник В этот високосный год, -- Ни к чему на самом деле Это все не приведет. Я скрещу на случай пальцы, Густо сплюну за плечо, Помолюсь лицу страдальца, Суну в туфель пятачок, Я постукаю по дереву, Сдвину набок свой берет, -- Все равно ведь я не верю В этот суеверный бред. Депрессивно-маниакальный бред Я стану депрессивным маньяком И стану кушать кашу с коньяком, И пить коньяк и кушать кашу, И слушать музыку не нашу. И в этой музыке не нашей, не такой Я, может быть, вполне найду покой. А, может, не найду покоя -- Кто знает, что оно такое? Коньяк расширит вены мне сполна, А в каше той железа до хрена -- В мои расширенные вены Железо хлынет вдохновенно. И стану я здоровым как Арнольд. И буду стричься исключительно "под ноль", Или "под семь", или "под восемь", Или не буду стричься вовсе. А может быть меня одушевит На историческую родину визит. А, может быть, в депрессии своей Забуду навсегда, что я -- еврей. И стану я японцем средних лет, И стану молча созерцать рассвет, И на безлюдном полустанке Слагать трехстишия про танки. И может через десять тысяч лет Потомок, прочитавший этот бред, Промолвит, утерев слезу тайком: -- Он был бы гением, когда бы не был маньяком! Бред об оборотне В тот темный час, когда, лицом скорбея, На небо всходит полная Луна, Я сразу превращаюсь в скарабея И скатываю шарик из навоза. (Я предпочел бы "Бабочка и Роза", Но мне решать свобода не дана.) И, как Сизиф, свой шарик, упираясь, Качу наверх. Но сверлит мысль одна: Вдруг выдержу, вдруг докачу до края, А там за краем нету ни фига. ( Я предпочел бы знать наверняка, Но мне предвидеть сила не дана.) И я от страха вдруг ослабеваю, И на рассвете , очуняв вполне, Так и не знаю, что же там за краем И почему я весь, пардон, в навозе? (Я предпочел бы описать все это в прозе Но к прозе мне способность не дана.) Бред о полете Я как-то потерял покой, Мне надоел базар-вокзал. И я на все махнул рукой, И я «поехали» сказал. И я открыл свое окно И смело вышел на карниз И оттолкнулся сильно, но Я полетел не вверх, а вниз. И я увидел под собой Леса и реки и поля - Весь этот шарик голубой, Что называется Земля. И я увидел над собой Все эти звезды, а потом Кого-то светлого с трубой, Кого-то темного с хвостом. И я увидел позади Смешного толстого мальца. И серый камень впереди С картинкой моего лица. А подо мной шумел прибой. А надо мной светилась пыль. А где-то шел кровавый бой. А где-то ветер гнул ковыль. Звучали нежные слова. Рождался гибельный циклон. Шакалы пожирали льва И удирал от мыши слон. Ночь, улица, фонарь, асфальт, Шмяк, «Ох!» и тьма и тишина. Но мы закалены, как сталь -- Мне эта участь не страшна. Очнулся. Встал. Как-будто цел. И лишь дивился, весь дрожа, Как много разглядеть успел, Летя с второго этажа... Полный бред На горе свистели раки После дождика в четверг. Пятиногие собаки Рыли прошлогодний снег, Добавляли Нетто к Таре Строя Брутто из костей И кричали, что татарин – Самый лучший из гостей. Но обиделся татарин И сказал, скрывая злость: -- Погоди, приедет барин, Он рассудит, кто тут гость. Дождались. Приехал Некто. Рассудил и разрядил Свою верную Беретту Прямо в гущу вражьих сил. Всех вокруг призвал к ответу, Всех поставил под ружье. Отобрал у Брутты Нетту, Тару сдал во Вторсырье. И сказал весьма конкретно: - Это стыд, мол, и позор. Надо жить, как делал Нетте, Пароход и Теодор. Послепострижечный бред Постригся. Мерзнет голова. И в ней, -- о, Боже! – Такие мысли и слова – Мороз по коже, И дрожь по телу, и душа Уходит в пятки. Слова и мысли не спеша Играют в прятки. Вот мысль, закрыв рукой глаза, Считает до ста. Слова бегут в кусты, в леса, В подъезды просто, В пампасы, в замки из песка И в катакомбы, А мысль уже идет искать – В руках две бомбы. Горят бикфордовы шнуры Огнем бенгальским, И все участники игры Глядят с опаской. И прячутся поглубже в тень, За столб, за угол, Напоминая в темноте Вороньих пугал. И, не жива и не мертва, -- Шнуры все тают – Мысль шепчет: -- Где же вы, слова? – Не отвечают. И я ищу. Ищу слова, Как игрек с иксом. Сейчас взорвется голова – Зря только стригся. Бред - Считалка Вышел Некто из тумана С видом злого пиромана, Без обмана из кармана Вынул счастия ключи, В счастье сел, завел, поехал, Засмеялся сочным смехом – Сучьим брехом, сычьим эхом Отозвался лес в ночи. Ехал Некто темным лесом С видом полного балбеса, Мелким бесом с интересом Наблюдая темноту. В темноте таились звуки, То ли бяки, то ли буки При разлуке жали руки И простились на мосту. Ехал Некто через реку С важным видом человека, Имярека, чья от века Истина: -- Паять! Лудить! Сунул руку, вынул ножик – Царь, Король, Портной, Сапожник – И ни рожек, и не ножек… Выводи, кому ходить. Бред о Варваре Коварный коверный рукав ковырял, Лукав, ворковал. Варвара, кривя губ кровавый коралл, Не верила – врал. Провор-волокита врата затворил, Варвары алкал. Отвар приворотный приватно варил, Портвейн лакал. В портовой таверне Варваре дурман Подлец подливал И, тварь, все травил про камин и диван, Про плед и подвал. Поддатая Варя сперва поддалась – Доверчивость дев! – Но враз вразумилась и прочь подалась, Дверь чуть не задев. И слету в пролетку, – «Извозчик!» – вскричав, В углу улеглась. И вычурен вечер и кучер курчав И, чур, черноглаз. -- Куда мы, мадам? -- Ах, домой меня мчи, Хоть ночь молода. От зла позолоты, от порчи парчи, От холода льда. А там оттоманка уютом манит Там мята и тень, Там нянька, там мамка, тома томных книг – Дюма и Монтень. И на пол опалово пало пальто. Лишь алую шаль На плечи и плача лепечет: «Почто?..» -- Печально и жаль. И – право, порыв – под покровы в кровать Стенаньем к стене, В подушки душою реветь, горевать, Забыться во сне. Во сне осененном сияньем ресниц – Века и года – Все станет далеким, как вспышки зарниц. Да было ль когда?

Бред о вороне Черный ворон, злая птица, Постучал ко мне в окно. Предложил пойти напиться, Я ответил: – Все равно. Черный ворон говорящий Удивленно помолчал, Только черный глаз блестящий Размышляюще вращал. Черный ворон начал снова, Словно знал меня давно: -- Хочешь че-нибудь съестного? Я ответил: -- Все равно. Черный ворон ажно взвился, Расправляя черных крыл, Каркнул, словно подавился, Клюв открыл и вновь закрыл. Он бесился, предлагая Баб, кино и домино – С постоянством попугая Отвечал я: -- Все равно. Черный ворон, ты не вейся, Шел бы знаешь ты куда?.. Стал мой ворон снова весел И ответил: -- Никогда! Откровенный бред Дорогой тайной на восток Туда, где бабочки и снег, По самой тайной из дорог Шел откровенный человек. Он шел открытый всем ветрам, Всем взглядам, ровным и косым, Он был понятен докторам, Он был акын, он был Касым, Он из космической пурги Однажды вышел на простор И из протянутой руки Свисал светящийся топор, Струящий свет ночных светил, Давно угасших, но пока Заметных глазу высших сил, На мир глядящих свысока, Жуя энергию полей Миров связующую нить Из восемнадцати нолей И двух десятков единиц, Рассыпанных под знаком «Пи» В квадрат галактик, звезд, планет, Он шел на вы, он жил в степи, Он чтил пути, он был поэт, Он славил звук, он был певец Вибраций, колебаний, волн, Он плыл по ним, он был пловец Он полнил их, был ими полн, Он помнил их и, не дрожа, Не дорожа единым днем, Он шел по лезвию ножа – Оно заканчивалось в нем. Бред о несовершенстве мира Ничто на свете не совершенно – Ежу понятно. И даже Солнце,прошу прощенья, Имеет пятна. Луна вон тоже, как говорится, Царица ночи, -- А вы видали зад той царицы? И я не очень. Да,да я знаю – Земля прекрасна, Но что обидно, Она не шаро-увы-образна, А грушевидна. Иль скажем, птица, когда в полете, -- Ах, как красиво! Но этот запах в ее помете – Едрена сила! Смертельным ядом грозит варенье Из спелых вишен. И человек, хоть венец творенья, Несимметричен. И бабы тоже, хоть нас красивей Неизмеримо, Но я их видел, -- едрена сила! – С утра, без грима Я мог бы дальше без недомолвок И без умолку. Но это ж будто в стогу иголок Найти иголку. Ты скажешь – сам то, вон эка рожа – Ушей не видно. А я что спорю? И я о том же – Не так обидно. Бред о несчастной любви Крутится-вертится над головой То ль милицейский фонарь голубой, То ли пропеллер грохочет... Кавалер барышню хочет... Хочет ли? Любит ли? Это ль не страсть? Крутится-вертится хочет украсть. Хвост распустив, словно кочет, Кавалер барышню хочет... Барышня очень довольна собой – К ней кавалеры гуляют гурьбой. Зуб на соперников точит – Кавалер барышню хочет... Барышня крутится, вертит хвостом – Знать не желает, что будет потом, Голову парню морочит. Кавалер барышню хочет... Крутится ночью во сне кавалер, Вертит во сне в кулаке револьвер – Сердце его кровоточит – Кавалер барышню хочет... Крутится-вертится шар голубой... Девку убил и покончил с собой. Вот поученье для прочих – Барышень хочь, но не очень! В городе Сочи темные ночи – Кавалер барышню хочет... Строчит пулеметчик за синий платочек – Кавалер барышню хочет... Честно погиб за рабочих – Кавалер барышню хочет...

Познакомься с народом

На главную

Напишите мне